Пожалуйста - Катя и Дзаня... 002
то же самое окончание дуэта

Отредактировано Кактус (2006-09-08 02:02:16)

Проверил!
Тональность правильная! Буквоедская!

Послушал кабалетту - повтор есть, но каденции нет, хотя как раз там она должна быть.

Я не про арию, а про дуэт. :qu:

Брос мне понравился в Луисе Фернанде. Этим летом пел он в Мадриде Хавьера. Остальных не знаю

Я извиняюсь за незнание, а у Вас - это где? :idont:

Классно Вам!!!!!!!!  010 Опера классная...

Извилистыми путями запись, о которой пишет Ангел, добралась и до меня (слава Матильде, Роману, Ангелу и Маре!). Ангелам, конечно, не чуждо лукавство, и меня купили тем, что, мол, похоже на одну из двух моих любимых опер. Пришлось прежде слушания сесть изучить как следует французское либретто, дабы разобраться в хитросплетениях сюжета. Разобравшись, я это все включил и пропал. Такой оперной роскоши я действительно не слышал очень-очень давно. Равно как и завораживающего сочетания возвышенности, театральности и  убедительности – сюжет, характеры, нюансы, живописность музыки.
А тут как раз на бегу в городе мы пили кофей с Маркизой Аттаванти, и я начал ей с горящими глазами рассказывать: «А вот у меня тут опера новая! И она такая… такая… и там, в общем, про то…». Поняв, что за 15 минут мимолетной встречи ничего мне рассказать не удастся, потому что сначала надо рассказать сюжет, а потом уже все остальное, я вспомнил нашу с Кроликом старую традицию писать друг другу завлекалочки с подробными пересказами любимых опер, и решил тоже написать такую завлекалочку для друзей, благо опера все-таки не очень известная (надеюсь, этот факт послужит мне оправданием, тем более что Ангел, разбросав по своему тексту то там, то здесь, любопытные намеки на сюжет, собственно, толком его не рассказал). Итак:
ДОН СЕБАСТЬЯН, КОРОЛЬ ПОРТУГАЛЬСКИЙ
Опера в 5 актах
Либретто Э. Скриба
Акт 1
Жил да был в XVI  веке в городе Лиссабоне король дон Себастьян. Воспитывали его иезуиты, но воспитанник он был плохой: иезуитского в нем ничего не было, и вырос он типичным оперным героем-тенором, романтиком и мечтателем. Правда, одну-таки мысль иезуиты вбили ему в голову крепко: что христианство – наилучшая религия, а всякие там неверные, обитающие в Марокко и проч., остро нуждаются в воспитательных мероприятиях вроде крестовых походов. И вот опера начинается с того, что король Себастьян со своим войском готовится отплыть в Африку  ad majorem gloriam Dei. Набережная, корабли, последние сборы, шеренги рыцарей и оруженосцев, моряки, как положено, поющие хором, народ с цветами машет прощальными платочками. Себастьян оставляет вместо себя наместником своего дядю дона Антонио (тенор), который, конечно, очень даже не прочь, чтобы племянник сгинул в африканских пустынях, а португальская корона бы досталась ему. Он издалека наблюдает за готовящимися к отплытию воинами, а тут приходит на набережную какой-то довольно-таки потрепанный солдат (положительный баритон), и прямиком направляется к королевскому кораблю.
– Ты куда, оборванец? – спрашивает Антонио.
– К королю! Хочу сражаться рядом с ним!
И поет бодренькую песню про всяческие свои приключения с Васко да Гамой и про то, как он пересекал океан вплавь, гребя одной рукой, а в другой держа единственное и самое ценное, что у него осталось – рукопись «Луизиады».
– Да тебя и на порог не пустят, проваливай!
Себастьян увидал эту сцену и заступается за солдата:
– Пропустите его! Как твое имя?
– Камоэнс.
– Вона как! – ответствует Себастьян. – Мое почтение поэту. Я беру тебя с собой, раз ты этого хочешь!
А жизнь в Лиссабоне между тем идет своим чередом, и сегодня как раз очередное аутодафе. Мрачное шествие, хор инквизиторов, которые ведут на костер девушку (звать Заида, главная героиня оперы, мецца).
– За что? – возмущается Себастьян (инквизиторы, ясное дело, все без его ведома решают).
– Да вот, – отвечает Самый Главный Инквизитор дон Жуан да Сильва, – она бывшая мусульманка из Марокко, вы сами, сир, ее крестили, между прочим, и она жила в монастыре, а теперь вот решила сбежать.
Заида бросается оправдываться в красивом ариозо: она просто стосковалась по дому, по родным, вот и решила уплыть в родную Африку, чтобы их еще разок увидеть.
– Ну раз так, – решает Себастьян, – то я ее в Марокко и доставлю, прямо к ее родным в город Фец. 
Сказано – сделано, как бы там дон Жуан ни скрипел зубами (а он скрипит, естественно. Басом. Испортили аутодафе старику)
Наконец, все погрузились на корабли и отплывают, Себастьян говорит Камоэнсу:
– А не сочинить ли тебе, дружище поэт, экспромт. Будь у нас пророком, предскажи нам, что нас ждет!
Ну тот и предсказал…Захватывающее по музыке, в которой есть что-то фантасмагорическое, пророчество – два куплета и лихорадочно-бравурный припев:
– Вот я вижу, как корабли несутся по морю, озаренные солнцем, вот сошли на африканский берег, навстречу полчища врагов. Сколько их? Никто не знает. Вперед, солдаты! Вот враги тучей налетели на наши войска… Солнце померкло, сверкает молния… Солдаты, вперед, защищать короля!
Моряки и солдаты подхватывают припев: «Солдаты, вперед, защищать короля!»
– И, полно, что за страх ребячий! – улыбается Себастьян. – Рассей пустую думу. Смотри, солнце сияет!
Моряки поют жизнерадостный хор, а инквизиторы на берегу скрежещут: «Все равно от нас никуда не денетесь!»
Конец 1 акта

Акт 2
Картина 1
Заида у себя во дворце (ее отец – правитель города Феца в Марокко) скучает и томится, и поет, естественно, про это арию: душа ее так рвалась на родину, а теперь все как-то некузяво, потому что на самом деле она, конечно, любит Себастьяна, и все благовония и прочие радости (балет длиной почти в полчаса, Адан и Пуни кусают локти), коими ее ублажают рабыни, ей не милы. К тому же Заиду хочет взять в жены Абаяльдос, полководец арабов (отрицательный баритон). Она была его невестой еще до того, как оказалась в Португалии. И вот, по окончании балета Абаяльдос как раз и входит во дворец:
– Вы тут пляшете, а, между прочим, португальские войска уже на пороге. Все к оружию! (Резвая ария. Вообще Абаяльдос персонаж динамичный и прямолинейный).
Картина 2
Сцена после сражения. Португальцы разбиты. Себастьян, раненый, и с ним несколько офицеров, среди которых Сандоваль (бас). Все падают в изнеможении. За ними по пятам следуют арабы. Себастьян терзается. Входят арабы с горделивым басовитым хором: «Смерть врагам! Им нет прощения!» и все такое. Абаяльдос выступает вперед и заявляет:
– Я вам всем дарую прощенье, если вы скажете, кто из вас король!
Себастьян пытается  подняться, но его опережает Сандоваль:
– Я король! – и шепотом Себастьяну: – Сир, спасайтесь, живите для них! — Падает и умирает.
— Вон он, славный король, – надменничает Абаяльдос. – Искал победу, а нашел могилу. Ладно уж, так и быть, похороните его по-человечески.
Арабы уходят, приходит Заида, ищущая на поле боя Себастьяна – живого или мертвого (ария):
– Если он жив, я спасу его, если мертв – спасу хотя бы труп от надругательств. Боже, помоги мне!
Себастьян между тем мечется в бреду:
– Сандоваль, Камоэнс! Я иду к вам на помощь.
Заида, услышав его голос, бросается к Себастьяну тот открывает глаза, и, конечно –  дуэт. Оба они счастливы, что нашли друг друга, но Себастьян гонит ее прочь:
– Если ты будешь меня спасать, то погубишь себя!
– Нет, ты должен жить для своих подданных, или я умру с тобой! Я давно люблю тебя, просто раньше молчала – ты был король, а теперь изгнанник. Будь смелее, и бог тебе поможет!
Возвращается Абаяльдос с воинами, Заида бросается к ним:
– Пощадите вот этого человека, единственного, оставшегося в живых! Когда-то меня спасли в христианской земле, и тогда я дала клятву спасти кого-нибудь из христиан. Пусть он увидит небо своей родной страны.
Абаяльдос недоумевает, тогда Заида обещает, что за это станет его женой. У араба вновь повод проявить великодушие:
– Пусть отправляется восвояси.
Все (кроме Себастьяна и Заиды, конечно) славят военачальника, арабы уходят, уводя с собой Заиду, и Себастьян, оставшись один, поет свою «Нессун дорму». Единственная у тенора ария, по всем канонам бельканто, с заоблачными верхами, кантиленная и упоительная:
– Позор, тоска, о жалкий жребий мой! Здесь, в чужой стране, я остался один и иду в неведомый мне путь, и все, что у меня осталось, – ведущая меня небесная любовь… и сердце солдата!
Конец 2 акта

Акт 3
Картина 1
Королевский дворец в Лиссабоне. Дипломатический прием: дон Антонио в короне и мантии, рядом с ним дон Жуан, придворные. Входит Абаяльдос с арабами (среди них – Заида под покрывалом) и богатыми дарами, который они водружает у ног наместника. Абаяльдос торжественно предлагает мир португальцам, те радуются, Антонио предлагает Абаяльдосу чувствовать себя во дворце как дома и уходит вместе с придворными. Абаяльдос жестом разгоняет свою свиту и остается вдвоем с Заидой, которую взял-таки в жены. Динамичный страстный дуэт. Заида:
– Зачем ты, жестокий супруг, меня привез с собой?
– Зачем-зачем… Ты моя рабыня, понятно? И душа у тебя холодная. Ты меня не любишь. Тебе только волю дай – сразу изменишь, поэтому ты везде и всегда должна быть со мной!
– Тогда лучше сразу убей меня, зачем мне такая жизнь!
– Еще чего! Я вижу, ты тайком льешь слезы, а однажды ночью, когда ты спала рядом со мной, а я вспоминал о сладких днях, когда ты была моей невестой, ты во сне произнесла чужое имя… Знаешь чье? Хе-хе. У-у-у, убью его!
– Но он же умер на твоих глазах!
–  Да? А меня вот терзают смутные сомнения… Сдается мне, что это был тот христианин, за которого ты меня просила. Кароче, отыщу его, где бы он ни был, и убью собственной рукой.
– Ох как же я тебя ненавижу. Ты можешь меня убить, страха не страшусь, смерти не боюсь, но и умирая я буду его любить!
Входят придворные и уводят супругов на обзорную экскурсию по королевскому дворцу.
Картина 2
Главная площадь в Лиссабоне. Собор. Глухая ночь. Шатаясь, входит Камоэнс, изрядно ощипанный, но непобежденный, и поет хитовую арию:
– Там, в Африке, после сражения я лежал без сознания, всеми брошенный, но бог сохранил меня, и я вновь в моем родном Лиссабоне. Я вспоминал о нем в далекой стране – этот собор, дворцы, сюда я стремился всей душой. Ах, Лиссабон, и в мой смертный час я буду думать о тебе и т.д.
Идет патруль с факелами, спрашивают Камоэнса:
– Ты кто?
Камоэнс радостно бросается к ним в надежде на помощь.
– Друзья, я солдат, вернувшийся из Африки домой!
–  Да? Ну ты бы, дружище, лучше сидел тише воды – ниже травы, наш новый монарх дон Антонио не любит таких гостей.
И уходят.
Камоэнс чуть не плачет:
– Вот, добрый мой король Себастьян, думал ли ты, вручая корону этой гадине,  что наша пролитая за отчизну кровь будет вменяться нам в преступление! Ну что мне теперь делать, я ранен, без гроша, деваться мне некуда, придется мне просить милостыню… Руку, державшую меч, протянуть за подаянием. Ну что ж.
Он хватается за сердце, собирается с духом и, завидев одинокую фигуру, закутанную в плащ, на другой стороне площади, подходит к ней и протягивает руку со шлемом:
–  Я раненый солдат, вернувшийся с войны, je ne mange pas six jours, подайте мне, как Велизарию, хотя бы грош.
Печальный, мелодичный речитатив, который подхватывает тот, к кому обращается Камоэнс:
– И я, как ты, был солдатом и был ранен, и я, как ты, вернулся без гроша и могу разделить с тобой только горести.
– Ну, тогда дай руку! Ты сражался в Африке?
– Да.
– Вместе с королем?
– Ну… да, я был там же, где и он.
– Вот и я тоже. Я поэт, хотел воспеть его славу…
– Камоэнс??!!!!
– А-а-ах! Этот голос… Нет… Это сон.
Камоэнс и Себастьян (это он), наконец, узнают в темноте друг друга, и, ликуя и обнимаясь, поют стреттовый дуэт в терцию. Камоэнс вопит во все горло:
– Да здравствует король!
Себастьян зажимает ему рот:
– Тише, тише, тише! Мой дядя занял мой трон и всех уверяет в моей смерти. Я здесь изгнанник…
Но Камоэнс не затыкается:
– Да здравствует король! Я соберу здесь всех солдат, я всем расскажу, что Себастьян вернулся, они тебя поддержат.
Радость друзей прерывает сумрачный хор. На площадь входит траурная процессия: дон Антонио, дон Жуан, Абаяльдос, придворные, солдаты, моряки, народ. Едет погребальная колесница, покрытая знаменами и знаками королевской власти.
– Да упокоится его душа, величие короля бог обращает в прах, звучите, траурные трубы, бейте, барабаны, взывайте к мрачному ангелу последних дней.
– Что это? – в ужасе спрашивает Камоэнс, судорожно сжимая руку Себастьяна.
– Ну, видишь же: меня хоронят, – отвечает Себастьян. – Точнее, мой лицемерный дядя устроил публичную церемонию в память павшего на поле битвы короля.
Камоэнс бросается наперерез процессии с криком:
– Нет!!! Не оскорбляйте памяти короля!
– Кто посмел? – гневается дон Жуан.
– Я, его друг, поэт, солдат, Камоэнс!
– Ты будешь осужден за дерзость! Взять его! Король велит! – приказывает дон Жуан, указывая на дона Антонио.
Тут Себастьян в свою очередь бросается вперед:
– А я – я вам ЗА-ПРЕ-ЩА-Ю!!!!
Все в остолбенении:
– КОРОЛЬ!
Абаяльдос шепчет про себя:
–Ну конечно, это он, тот, кого спасла Заида.
– Да, друзья, это я, ваш король, – горячо объясняет Себастьян народу. – Несчастья изменили и состарили меня, но я, ведь я проливал кровь во славу Португалии!
Народ отнюдь не безмолвствует, а волнуется и поет: «Наш король снова с нами!», тогда выходит Абаяльдос и говорит:
– Не верьте, это самозванец! Настоящий король был убит на моих глазах!
– Слышите? – подхватывает дон Жуан. – Это самозванец! Взять его, он предстанет перед судом инквизиции.
Ансамбль с хором на тему «Спасем короля!» (Камоэнс и народ) – «Его ждет казнь!» (все плохие персонажи) – «Ему не уйти от моего мщения!» (Абаяльдос) – «Господь меня спасет!» (Себастьян).
Конец 3 акта.

Акт 4
Зал инквизиции. Пыточные орудия, жаровни с огнем. Дон Жуан, инквизиторы и разные зловещие персонажи (в том числе Абаяльдос) в масках.
Хор инквизиторов:
– Здесь мрачно все, в этом подземелье слышны лишь крики жертв.
Дон Жуан излагает инквизиционные тезисы:
– Каждый член Совета инквизиции должен быть и судьей, и палачом, все должны страшиться нашего суда, и никому мы не даем отчета.
Вводят Себастьяна, который, заходясь от негодования, кричит, что тут не суд, а скопище убийц, и что отвечать ни на какие вопросы он не намерен.
– Спокойно, – говорит Жуан. – Какое такое «скопище убийц»? Мы сначала найдем вину, а уж потом ведем на казнь. Сейчас вот свидетеля позовем…
Вводят Заиду, инквизиторы негодуют: женщина!
– Ничего-ничего, она дала клятву рассказать правду.
– И расскажу! –  отвечает Заида. – Это король! Абаяльдос клянется, что короля похоронили при нем, но это был Сандоваль (рассказывает все как было).
– Вот еще, выдумки какие! Но даже если это правда, почему ты так дрожишь? – спрашивает дон Жуан.
– Да потому что я… я его люблю!
– Все понятно, – шипит Абаяльдос и замахивается на жену ножом. Жуан останавливает его: ведь можно сделать все куда более торжественно
– Что вы слушаете эту еретичку, – заявляет он. – Помните, это же она при всех принимала крещение, а потом сбежала из монастыря, нарушив все свои обеты, мы еще хотели ее тогда сжечь. Ну так и сожжем теперь!
– Угу! – ликует Абаяльдос (вновь прямолинейная кабалетта).  – Клёво, ты, преступная жена, будешь должна выдержать все пытки, нет тебе прощенья, вот это месть!
Себастьян потрясен великодушием Заиды и заклинает: «Пощадите ее!» Абаяльдос и инквизиторы радостно потирают руки:
– Во, мы обоих и сожжем, ее за ложь, его за самозванство!
Все это вместе – грандиозный и прихотливый ансамбль, в котором слышен каждый голос, настоящий шедевр.
Конец 4 акта

Акт 5
Картина 1
Башня возле обиталища инквизиции. Стены, стол, пол, потолок, дверь на балкон. Дон Жуан и тайный агент испанского короля Филиппа Второго дон Луи. Он привез дон Жуану предложение Филиппа: испанская армия уже подходит к Лиссабону, но зачем драться? Еще всякие народные волнения будут… Пусть инквизитор устроит так, чтобы Филипп получил корону  каким-нибудь более мирным путем. Например, если бы король Португалии передал ему ее добровольно… А за это Филипп обещает дон Жуану полную фактическую власть над Португалией – вмешиваться он не будет, ему и так хватает возни с пятой частью земного шара…
Теперь дон Себастьян в качестве настоящего короля оказывается очень выгоден дон Жуану. Надо заставить его подписать отречение от престола в пользу Филиппа Второго. Для этого дон Жуан использует Заиду, которую тут как раз приводит стража.
– Так вот, – неторопливо начинает Жуан. – Этот самозванец… Его жизнь, как и твоя, в моих руках, ты понимаешь?
– Казни меня!
– Но я могу тебя простить…
– Я не приму твоего прощенья!
– Глупышка, ты же можешь спасти этого… как его… которого ты зовешь королем.
Заида тут же сбавляет тон:
– Спасти! Что я должна для этого сделать?
– Да вот всего лишь пусть поставит автограф на одной бумажке (дает ей документ об отречении в пользу Фили). Он тебя любит, постарайся убедить его, ладно? А то ведь казнят вас обоих, вот незадача.
Заида остается одна и со слезами поет арию про то, как она решилась спасти возлюбленного, и если любишь, то и погибнуть за любовь будет счастьем.
Приводят Себастьяна. Прекрасный большой дуэт:
– Ты здесь, со мной, как счастлив(а) я! и т.д. Долгое объяснение в любви, наконец Себастьян спрашивает, почему, собственно, Заида здесь и почему их оставили вдвоем?
– Я взялась тебе передать бумагу. Если ты ее подпишешь, тебя освободят.
Себастьян читает акт об отречении и приходит в бешенство:
– Да ты знаешь, что тут написано?!! Тут ваще-то надо, чтобы я отрекся от престола, свинство какое!
Заида гордая: она солидарна с королем – действительно, свинство какое! Ни за что и никогда!
– Пусть король простится с жизнью, но с честью – никогда! – поют они оба.
На башне бьют часы. Все, если до этого срока бумага не будет подписана, то Заиду казнят. Слышны голоса инквизиторов: «Заида, твое время истекло!» 
– Это палачи за мной идут, – объясняет Заида.
Себастьян смотрит в окно башни – там уже разводят костер неугомонные охочие до барбекю инквизиторы.
– Раз так – я лучше уж подпишу эту бумажонку, чтобы тебя спасти!
– Нет!
– Да! Или я умру с тобой (следуют препирательства по этому поводу).
Тут не совсем понятно. По французскому либретто на wwwkaradar.com Себастьян-таки подписывает документ в тот момент, когда за Заидой приходят палачи, и отдает им бумагу, после чего они уходят, оставив Себастьяна с Заидой в покое. Огненный же Ангел утверждает, что отречение так и осталось неподписанным самим Себастьяном, и подпись потом подделал дон Жуан. Так или иначе, он и она по-прежнему вдвоем в инквизиторской башне, и вдруг слышат за сценой романтичнейшую баркаролу (арфа и вообще) в исполнении баритона:
– Сюда плывет усердный рыбак, и море спокойно, всех ждет удача. Беззаботного рыбака манит ночь, и он поет песню в знак свиданья, и умчит свою лодку далеко по волнам… (вдалеке слышен тихий хор моряков, подпевающих ему).
Это Камоэнс. Не то пробрался тайными ходами, не то залез по стене в башню – спасать влюбленных, а там его уже ждут верные ему солдаты.
Блистательное трио а капелла: бежим, бежим, там нас ждут друзья, осторожно, да будет с нами удача!
Картина 2
Башня над морем, где были заключены влюбленные. Ночь, ярко светит луна. Себастьян и Заида спускаются по веревочной лестнице с башни к морю, Камоэнс сверху контролирует ситуацию. Они не видят, что с противоположной стороны на стене за ними наблюдают Абаяльдос и Антонио. Абаяльдос бесится:
– Ты что, не видишь, они щас сбегут! И Камэнс – их предводитель! Он пробрался в тюремную башню, чтобы их освободить!
– Вижу-вижу, – злорадно отвечает дон Антонио. – Смотри, что сейчас будет!
Выстрелы, сшибающие лестницу. Себастьян и Заида падают в море и разбиваются насмерть. Камоэнс, в ужасе обернувшись, видит инквизиторских наемников с ружьями и тоже бросается в море. Антонио торжествует:
– Теперь я король!
Появляется дон Жуан, иронически замечая:
– Как бы не так! Смотрите, какая у меня есть бумага: этим актом законный король Португалии дон Себастьян передает португальскую корону королю Испании. Да здравствует Филипп Второй!
Предсмертный крик Камоэнса:
– Да здравствует дон Себастьян!
Конец.

В смысле анализа музыки мне с Ангелом сложно состязаться (одни «антиципации» чего стоят!), но попробую сказать о том, что меня покорило и чего я, в общем, мало ожидал от Доницетти (плохо я его знаю, правда) – прекрасные, яркие, рельефные, убедительные характеры. Сюжет – музыкально – разворачивается логично, динамично, без противоречий, натяжек и условностей, таких, в общем, типичных во многих операх – просто расстилается, как пышный ковер, так что, слушая не первый раз и уже выучив последовательность событий, просто плывешь в этом музыкальном потоке, забыв про то, что вокруг, вздрагивая, когда героям больно, и улыбаясь в их моменты счастья.
Себастьян – настоящий рыцарь из средневековых романов. Немного изнеженный, чуть-чуть томный, идеалист, для которого черное – это черное, а белое – белое. При этом темпераментный, импульсивный, страстный и обладающий харизмой – вон как его всю дорогу защищают все, кто может. Он из тех людей, которые вызывают любовь «просто так», ни за что. Между прочим, обладает счастливым складом характера: его ария в момент, когда друзья погибли, войско разгромлено, а сам он стал не пойми кем, безвестным странником – настоящий луч света, но не потому, что это издержки оперных условностей, а потому, что он умеет черпать счастье в себе самом, в тех образах, которые в нем живут, несмотря на все горести, – редкий дар!
Заида – цельная, сильная натура, и, мне кажется, как это ни странно, прежде всего верная подруга, товарищ, на которого можно положиться, чем страстная и нежная оперная героиня. Все-таки не случайно она меццо. И сюжет во многом развивается благодаря ей: она спасает Себастьяна во втором акте, защищает его в четвертом, убеждает в пятом. Она открыто высказывает свои чувства и не льет, как сопраны, горьких слез о своих несчастьях. Но, кроме этого, в ней есть, конечно, восточная чувственность, проявляющаяся, может быть, помимо ее воли. Словом, сказочная женщина!
Камоэнс – «солдат и поэт» – так в либретто в списке действующих лиц. И это действительно так. Не склонный к рефлексии, практик, человек действия, и при этом совершенно безбашенный, ничего не боящийся, влюбленный в жизнь, живущий сегодняшним днем и все что угодно способный превратить в поэму, даже милостыню просящий так, что можно отдать сразу все свои сбережения. Может быть, дружба Себастьяна и Камоэнса, как пишет Ангел, и имеет много общего с дружбой дон Карло и Позы (хотя на самом деле это не так, расскажу как-нибудь при случае тем, кто не читал «Письма о «Дон Карлосе» Шиллера), но представьте себе Родриго ди Позу, приходящего в тюрьму к Карлосу с баркаролой! И это опять-таки не оперная условность, а вполне убедительная характеристика.
Абаяльдос – анназначная личность, сильная, властная и жестокая. Вся его музыка – быстрая, ритмичная, порывистая, как он сам. С одной стороны – восточный пламенный темперамент и привычка чуть что хвататься за нож, с другой – восточное же коварство, терпение, наблюдательность, умение ждать.
Дон Жуан – инквизитор по призванию. Умный, величественный, и хоть тресни глубоко чувствующий, иначе не умел бы так властвовать над чужими душами. И он действительно властвует, а они покоряются, даже Заида – он полон торжественности, он умеет убеждать и, по-моему, даже серьезно верит в правое дело святой инквизиции.
Уф-ф-ф. Сделай паузу, скушай «твикс»… Продолжение следует

Отредактировано Sydney (2006-09-30 03:06:17)

Сидней!  :applause:  :applause:  :applause:  :applause:  :applause:
002  002  002  002  002  002  002  002  002  002  002  002  002  002  002
Нет слов!

Сидней, стащу я это дело к себе в норку, а то не ровен час что-нить произойдет с форумом (ттт), где тогда можно будет прочитать такое феерическое изложение оперы? 002

Молодец Сидней! С интересом прочитал тему... (бу-га-га!!! 007 )...
Нет, мне правда очень понравилось как все описано, впрочем сиднеёвы писалки всегда интересно читать... ждем продолжения!

Ура! Все-таки есть в этом мире справедливость! А то я читал все это и содрогался - бедный Доницетти! 021  021  021

А вот это интересно! Неужели сыграли настоящую увертюру? Она написана позднее остального, обычно не исполняется... Или это все-таки была традиционная прелюдия на 2-3 минуты?
И главное: купюры были? 005
А вообще - Ильич, спасибо за подробный рассказ! :applause:

Отредактировано Роман (2006-09-30 19:14:04)

Добавка к "Стюарт". Специально для Ромы.
Слабонервным - не читать!!!    008

Опера длиться 2 часа ( 1 акт 1:05 , 2 акт  0:55 мин)
КУПЮРЫ
Стр        такт      до     стр.       такт
23         235                28         269
52         175                54         211
56         235                57         242
81         243                82         251
Номер 4 стр 84 до 104 Елизавета поёт за Анну

100        220                103       262
126        1                    130        40
165         322                173       380
193         20                  196        50
215         253                221        316
259         305                262        342
284        150                  ?
311         315                312        323
317/18                          347/348

Извини Рома,не уследил!

Отредактировано Владимир Ильич (2006-09-30 19:09:53)

008  Ничего не понимаю...
А можно по-простому: кабалетты с повторами пели или нет? 007
Но два часа на всю оперу - и правда не для слабонервных... Она почти два с половиной идет, не считая антрактов! 018