Мадиэль ленивый... ему было велено все подробно описАть...
А я бы уже тут критику навел... А он все ленится, а у Пуха голова опять болит...
Я, конечно, соберусь и напишу... когдаголова пройдет...
А Ляшке ура! Совершенно неожиданно вчера е и на сцене увидели - впрыгнула за заболевшую коллегу, жалко, что партия маленькая... но мне все время хотелось вскочить и закричать - " Смотрите!, это наша Ляшечка, она в нашей песочнице... ой, на нашем форуме пишет!" Славная такая Ляшечка! Это вам не Аленки всякий Онегинские.... Ура Ляшечке!
Хочу хоть немного оправдаться в глазах форумской общественности.
1) У меня нет постоянного компьютера, а тот, что есть, приходиться делить.
2) В тот день не только у Винни болела голова.
Итак, мои впечталения.
Спектакль действительно выдающийся.
Слушать оркестр было одно удовольствие. Меня поразило динамическое разнообразие - от приглушённого пиано струнных во вступлени до мощнейшего шума (именно шума) в конце пролога (кстати, там к массе оркестра добавили для невыносимости не то треньканье будильника старинного сорта, не то телефонный звонок, тоже старинный - в многократном усилении). Баланс был действительно идеальный, оркестр дышал вместе с певцами, никогда их не заглушая, при этом были слышны все краски.
К сказанному Винни о Грундхебере добавлю только, что к концу спектакля в его голосе слышалась большая усталость - усталость Симона Бокканегры, а не усталость Франца Грундхебера. Вот это мастерство!!!
Мои впечатления от Томлинсона не совсем совпадают с впечатлениями Винни и Ляшечки. 029 С одной стороны, у него действительно разваленный, скорее проговорённый, чем пропетый верх (начиная где-то с фа-фа-диеза малой октавы, а с другой стороны, у него красивый густой низ и актёрский талант, не намного уступающий таланту Грундхебера. Кстати, с его романсом был связан некий неловкий момент: после романса где-то в ложе справа раздались жидкие аплодисменты, которые зал не поддержал. Это было единственной попыткой аплодисментов посереди картины. Тем сильнее были аплодисменты после каждого закрытия занавеса и после антракта.
Амелия-Мария - чилийское сопрано Анхела Марамбио. Впечатление было такое же, как и у Пуха. Не хочется лишний раз раздавать тычки чужим любимицам, но, обладай она чуть большим опытом, она бы заткнула за пояс обладательницу большой и привлекательной груди... (кстати, она сама похожей комплекции)...
Мирослав Дворский - Адорно. Партия чертовски трудная (на мой взгляд, самая трудная во всей опере) и чертовски неблагодарная. Наикрепчайший драматический тенор (премьеру второй редакции в 1881-ом в Милане пел Таманьо) - нетипичный голос для героя-любовника. Впрочем, Адорно тоже не совсем типичный любовник - активно занимается политикой, и всё же большим умом не блещет (опять-таки, типичный тенор 007 )...
Паоло - Ян Бухвальд. Комментарий к Винникову комментарию: а может, скованность актёра вписывается в концепцию? в конце концов, Паоло всё время действует изподтишка (слитно пишется или раздельно?). Отличный лирический баритон с верхами - на соль взлетал как будто ничем другим в жизни и не занимался. Опять же, партия не очень благодарная...
Ляшечка - служанка Амелии. Семь слов, но зато каких!!! и как спетых!!! в ступор впадаешь от такого пения! и костюм любой Ляшечка собою украшает. 029
О хоре и постановке потом напишу - сейчас лаборатория в университете закрывается.