Сегодня мне показалось, что хуже, чем в Большом театре, в Москве не поют нигде…
Прискорбная мысль. Понимаю, что делать вывод на основании одного лишь спектакля нельзя. Но все равно это свербит и свербит сознание.
Тоска – М.Лапина
Каварадосси – Р.Муравицкий
Скарпиа – В.Редькин
Анджелотти - Б.Бежко
Ризничий – В.Красов
Дирижер – Шуйа Окацу
Первое, что вызвало полное неприятие спектакля – отсутствие того самого стиля исполнения, о котором мы спорили не так давно. Эту «Тоску» невозможно было воспринимать как итальянскую оперу по тому, что и как звучало, и по тому, что происходило на сцене.
С самого начала возникли устойчивые ассоциации: Каварадосси – какой-то русский купчик, но никак не итальянец, тем более, представитель творческой профессии. Появилась Тоска, и уже через несколько минут ее пребывания на сцене вспомнилось сакраментальное: «Вот стою я перед Вами, простая русская баба, попАми пуганая…». Скарпиа временами очень напоминал Григория Грязного, на которого напялили не тот кафтан и перепричесать забыли… И вот эти ощущения не оставляли меня в течение всего спектакля. Игры актерской не было как таковой. Было хождение по сцене, взмахи руками, «драматические» позы, мимика и пение «на зрителя» и сплошные штампы, штампы, штампы… У всех солистов - одно стремление: показать, как громко они могут петь. А у Скарпиа еще и желание показать, что он в этом спектакле, без сомнения, лучше всех. Это глупое самолюбование Редькина (он просто купался в восторге от самого себя) начисто разрушило образ Скарпиа, который уж умом-то обладал отменным. А здесь Скарпиа ходил по сцене павлином, а павлин, как известно, птица не самая умная…
Теперь о музыкальной стороне и вокале. Могла представить, что голос Р.Муравицкого с годами изменился и потяжелел, но чтобы до такой степени?! Тенор, поющий Каварадосси, без малейшего намека на металл в голосе – это нонсенс. Тенор с сиплым и шершавым голосом – это не Каварадосси.
Тоска – это был не тихий, а громкий ужас. Проорать всю партию на одной интонации (мне почему-то напрашивается сравнение с интонацией возмущенной тёщи) – это надо было суметь. Никакого разнообразия красок в голосе, никакой динамики – ничего! Стабильно-стенобитное форте вне зависимости от того, о чем в данный момент поет. Что до содержания, то на поверхности была только одна мысль и забота: не наступить бы на подол собственного платья. Вот в это верилось, а в любовь, ревность, страдания, ненависть – не верилось совершенно.
Там вообще ни во что не верилось. Не верилось в то, что Анджелотти мог сбежать из тюрьмы и выглядеть так респектабельно, как будто он вышел из зала заседания какого-нибудь Сената; не верилось, что в скромном узелочке, который он вынес из капеллы Аттаванти, могло поместиться женское платье на такого громадного мужчину; не верилось, что Сполетте нужен был ключ, чтобы открыть настежь распахнутые двери капеллы… Не верилось в чувства, выражаемые швырянием посуды с фруктами со стола, выплескиванием на пол вина из бокала… Я еле-еле удержалась от смеха вслух, увидев, как Скарпиа во время выяснения отношений с Тоской заботливо поднимает с пола яблоко и кладет его… обратно на блюдо. Логично было после этого угостить им Тоску. В общем, все были в костюмах своих героев, но никто не был в образе ни минуты…
Ни одной интересной вокальной работы. Анджелотти вообще звучал как драматический актер, ибо не пел, а говорил. Оркестр под руками японского дирижера громыхал безжалостно.
Расстроилась я, и писать больше не хочется. Пошла лечиться записями Корелли.
А в Мариинке "Тоску" кто-нибудь слушал сегодня?
Отредактировано Mare (2007-06-01 16:59:03)
