В общем. Постановка – дилетантизм. Я всматривался в программку, где было написано: «Режиссер-постановщик – Иван Поповски, художник-постановщик – заслуженный художник России Александр Боровский, художник по костюмам – Ангелина Атлагич, художник по свету – заслуженный работник культуры России Дамир Исмагилов» (кстати о последнем: чуть-чуть нивелировал общую сценическую прискорбность), – и не мог понять, кто же, собственно, ответственен за ту вялую склизкую хрень, которая была явлена на сцене? Вероятно, все-таки режиссер-постановщик…
Минимализм задолбал (привет Нессуно). Декорации: очень большие выдвижные ящики, типа как в офисных тумбочках (такие большие, что в них помещаются люди и даже хоры). Панели на лицевой стороне конструкций совершенно офисного цвета, и выдвигается это все точь-в-точь как ящики из тумбочек, по мере необходимости. А над ними верблюжьего цвета баннеры прямоугольные висят. Когда в первой картине выдвинулся такой ящик (изображающий балкон), а на него вынырнули Наташа с Соней эдакими лилипутками в коробке, то зал зашелестел от смешков: правда по-дурацки это выглядело. К тому же в одной из картин (а может и не в одной, я как-то не вглядывался) можно было наблюдать рабочего сцены в черной рубашке и черных джинсах, руками задвигающего такой ящик в глубь сцены. Также эти выдвижные ящики использовались как трибуны (там Кутузов речь говорил, например) и как подиумы для хора. И на их фоне ходили персонажи и группы товарищей, облаченные в очень (ОЧЕНЬ!) красивые костюмы. Контраст совершеннейше точно и подробно воспроизведенных костюмов, как будто срисованных с портретов Боровиковского http://www.tretyakovgallery.ru/i/exposition/00102_b.jpg или Кипренского http://www.rusmuseum.ru/images/pics/collec...intings/cd4.jpg и этих выдвижных конструкций был очень-очень удручающим. А костюмы правда славные, совсем настоящие, как из музея. Только они там как корове седло. Героям в них делать особо было нечего. Под танцевальную музыку массовка танцевала, под маршеобразную музыку – угадайте что делала. Неужто угадали? Садитесь, пять, дайте дневник, нарисую отметку, а Онегин распишется, он любит про отметки спрашивать. Солдатики в киверах и мундирах, держа вертикально штыки, аккуратненько поднимали колени к подбородкам, как марионетки, двигаясь строем параллельно авансцене. Хор в серых рубищах и (дамская часть) в красных платочках вздымал кверху что? Правильно, дубину народной войны. В виде трехрогих вил и т.п. Кстати, начало (хоровое) оперы не лезло ни в какие ворота: там строем стояли по бокам от «народной» женской части хора (в платочках) персонажи Парада победы на Красной Площади в серых шинелях и фуражках, и погонах чуть не с надписью КГБ, и пели тенорами и басами: «Гибель лютая ждет его…» (может, кстати, я чего и путаю по части униформы, я человек сугубо штатский и вообще меня казнили в XVIII веке…Слов хора тоже было не разобрать).
В этом, стало быть, постановочном великолепии солисты были отпущены на вольные хлеба: стой себе и пой, как хочешь, на фоне десятикратно увеличенных офисных ящиков. Что каждый из исполнителей и делал в меру своего таланта.
Лирическое отступление (можно не читать). «Война и мир» - не только и даже не столько «грандиозная» или «крупномасштабная» опера, как о ней принято говорить. Это опера-пазл: масса действующих лиц, предстающих иногда с парой-тройкой (выразительнейших!) реплик, быстро меняющиеся картины, нет того, что называется «развитие образа», скорее быстрые музыкально-психологические зарисовки. Даже сложно назвать главных героев, разве что руководствуясь просто объемом партий: больше всех поют Наташа, князь Андрей, Кутузов, Пьер… Но зато тьма крошечных, но «выигрышных» партий - Ахросимова, Наполеон, Элен, да, собственно, большинство партий такие. С одной стороны понятен ужас критиков, пишущих с придыханием: «Ах, грандиозная опера, больше пятидесяти сольных партий!» С другой стороны, вы гляньте на эти сольные партии: «Война должна быть перенесена в пространство» - «О да!» - «О да!» - «А так как цель состоит только в том, чтобы ослабить врага, то, конечно, нельзя принимать во внимание потерю частных лиц» - «О да!» - «О да!». Это ДВЕ ПОЛНЫЕ сольные партии. И подобных партий пятьдесят? Не смешите меня этой «грандиозоностью» оперного состава. Любой балетный администратор почти перед каждым вечером, когда идет среднестатистический балет, загодя вырисовывает на листе участников спектакля примерно столько же партий корифеев и корифеек (тех, что в опере называют моржами), сколько поет в «Войне и мире».
Собрать необходимый для «Войны и мира» состав голосов и оркестра под силу почти любому оперному любому театру. Тем более что один певец зачастую может петь не одну, а две-три партии без ущерба для собственного голоса и постановки в целом. Сложность, наверно, именно в том, чтобы из пазла сложилось целое, как из кубиков смальты складывается мозаика. И тут пойди пойми, что более важно: красота каждого кубика или мастерство художника, складывающего из кубиков целое?
