Если честно, наслушавшись ужасов про то, как певцы не учили партии, хор за две недели до премьеры пел с листочками в руках, а оркестр каждый раз репетировал  разными составами, я готовился внимать этому всему с душевным трепетом. Ну, думаю, сейчас будут разъезжаться, не туда вступать, забывать слова, медь в оркестре будет киксовать, а скрипочки попискивать с разницей в четверть тона и так далее. Поэтому первые примерно полторы-две картины сидел как на иголках и ждал, когда же все это начнется. Потом плюнул, откинулся на спинку кресла и решил просто слушать, тем более что Прокофьева люблю. И все было в порядке: никто не киксовал, слов не забывал, все пели, и пели добротно, музыка звучала, и если бы не постановочная тоска, то было бы даже и хорошо. Купюр по-моему не было, во всяком случае я не заметил, спектакль закончился ровно в 23-00.
Но как же все-таки у Поповски совершенно нет музыкального слуха и чутья. Видел я его работы в мастерской Петра Фоменко, очень славные, а тут просто ерунда какая-то. Вторая картина, бал у екатерининского вельможи, дамы в брильянтах, а над ними в верхнем ящике тумбочной декорации стоит и поет «Под сенью тополей густою…» («Слова молодого Батюшкова!») крестьянский хор в серых платьях и красных платочках (не успели переодеться после эпиграфа что ли?). Зрелище не для слабонервных: так и ждешь, что сейчас придет какой-нибудь баритон и как скажет: «Суа грандецца ла мизерия!». Потом вальс, Наташа с князем Андреем потанцевали немножко, а потом взобрались на нижнюю тумбочку, встали друг к другу в профиль, подняли ручки, как виллисы в балете Адана, и стали под этот вальс не то играть в ладошки, не то делать пассы – это нам показывают, как между ними возникло большое настоящее чувство. Нет, ну почему у Заваллиша в «Летучем Голландце» впервые встретившиеся Голландец и Сента могут на протяжении целой большой арии Даланда стоять друг против друга не просто неподвижно, а окаменевши, и это очень здорово, а тут постановщик боится, как бы не было «скучно», надо, чтобы на сцене что-то происходило, чтобы было «живо», было какое-то движение – и выходит… э-э… Как сказал один хороший критик про картину одного выдающегося живописца, «художник хотел сказать большую правду, а получилась маленькая пошлость».
Правда, у этой сцены было продолжение. В предпоследней картине, когда князь Андрей умирает, там в серединке, когда кусочек этого вальса, как воспоминание, они с Наташей опять поднимают и переплетают руки, но у Андрея нет сил, он их в изнеможении роняет на одеяло, она пытается их удержать, у нее не получается – единственный по-настоящему захвативший меня режиссерский момент. Ну, еще Пьер во время объяснения с Анатолем хорошо так стул на него поставил, и тот между ножками стула извивался, как червяк. Так ему и надо (Гривнов пел Анатоля, я порадовался, вообще-то, что персонажи по голосам подобраны очень славно. Самая партия для Гривнова, по-моему).
Да, что-то я увлекся руганью в адрес бедняги режиссера, а обещал про певцов.
Вообще в этой ситуации «никакой» режиссуры (никак не могу успокоиться!) очень хорошо видно, кто из исполнителей чего стоит, ведь иногда несколькими фразами, несколькими репликами надо создать характер, который не продуман постановщиком, и тут существенно все: стать, пластика, мимика, любой поворот головы, любая точно найденная интонация. Поэтому слушать и смотреть на это все очень интересно: у кого как получится?
Нужно сказать, что в основном получалось. Итак, в порядке появления на сцене (кого запомнил).

Князь Андрей (Андрей Григорьев). По-видимому, новый фаворит в БТ, вместо надоевшего, с уже полуразвалившимся голосом Редькина и вечно отсутствующего на просторах нашего отечества Мурзаева, поет много, чуть не во всех последних премьерах был (пел Верди в «Детях Розенталя», Шарплеса). Слышно его плохо, голос зажатый и узкий, поет скучно, и так же держится на сцене, впрочем, как я уже говорил, кроме редких режиссерских «находок» вроде вышеописанной, делать исполнителям в сценическом плане особо нечего, поэтому в основном Григорьев стоял руки по швам и вяло сокрушался о своей княжеской незадавшейся жизни.  Чуть лучше была его последняя сцена, может быть потому, что эта тоскливая музыка хорошо подходит его темпераменту.

Наташа (Екатерина Щербаченко). Очень хорошо. Совсем юная, хорошенькая в белоснежных ампирных нарядах, голосок приятный, чистенький, стопроцентное попадание в роль, слушать одно удовольствие. Если уж очень придираться, то этому голосочку недостает индивидуальности и масштаба, немножко такое «среднестатистическое» лирическое сопрано, но, надеюсь, она не собирается завтра петь Тоску или, там, Аиду какую-нибудь…А вот Памина, Лиу славная будет.

Соня (Маргарита Мамсирова). Неинтересно

Ахросимова (Татьяна Ерастова). Блеск! Эх и хороша! Богатый, сочный, мощный голос, упругий, крепкий. При этом никакой вам грубости а la Федора Барбьери (которая пела Ахросимову в европейской премьере), все выразительно, рельефно, тепераментно и просто здорово. Перонскую-Рубцову, певшую вместе с ней на балу, казалось, не было видно и слышно вообще, до того яркой казалась Ерастова.

Граф Илья Андреич Ростов (Александр Науменко). Уп-с, вроде бы мне казалось, что он приличный певец, а тут просто все не туда было спето. Фальшиво то есть

Пьер Безухов (Роман Муравицкий). Звезд с неба не хватал, но в общем сносно. Голос уж очень какой-то сдавленный, года три назад пел куда лучше, я его много слышал. Отдохнуть бы ему не мешало, наверное. Между прочим, пластически выглядел очень убедительно, настоящий Пьер, в очках, неуклюжий, но сильный.

Княжна Марья (Елена Новак). Пожалуй, единственная роль, которая мне не импонирует просто потому, что музыка «непохожа» на героиню. Какая-то суетливая. А может быть, певица просто такая, хотя вообще она голосистая, вечная золушка в БТ, такая же, как Оксана Ломова

Князь Николай Болконский (Леонид Зимненко). Ворвался в халате и чепце с кисточкой, брюзгливо накричал на Наташу, сипло, но громко, партия здоровская, острая такая.

Ямщик Балага (Валерий Гильманов). Этой неудавшейся реинкарнации М. Д. Михайлова партия вполне подходит, прорычал-профальшивил ее в народном стиле, а вот он пел еще генерала Ермолова, там уже совсем не то было.

Тихон Щербатый (Александр Короткий). Елки-палки, как же приятно слушать настоящего профундиста.

Кутузов (Паата Бурчуладзе). Про него я уже говорил, но он всегда так поет. И качается голос… Хотя его много по-прежнему (голоса).

Наполеон (Борис Стаценко). Хлопали ему будь здоров, но, думаю, просто потому, что роль уж больно заметная. Голос грубый, сиплый, некрасивый, да и мазал мимо нот, зато выручил темперамент: получился такой психованный император, издерганный весь, обиженный на весь белый свет.

Маршал Бертье (Вадим Лынковский). Роль такая, что в микроскоп не разглядишь, а вот как запел, так я как-то встрепенулся: хоть и много у Лынковского недостатков, а музыкальный он певец все-таки. По-моему качество его вокала обратно пропорционально размеру роли: Кочубей у него был плохой, царь Тимур хороший, а маршал Бертье так просто выдающийся.

Генерал Барклай-де-Толли (Александр Захаров). Это тот, который на совете в Филях предложил отступать. Тенор. Что за певец – не знаю, но как-то неожиданно понравился, может быть потому, что у него отменной ясности дикция, а это сейчас такая редкость. Поэтому казалось, что у него очень благородный вокал, хотя голос весьма ординарный.

Платон Каратев (Виталий Панфилов). ЗА ЧТО?!!!! За что его держат в Большом? Попытайтесь себе представить глухого певца, и вы получите о Панфилове исчерпывающее представление.

Остальных просто не помню или неинтересно. Вот 13-го числа Витт пойдет, может он чего добавит...

Отредактировано Sydney (2005-12-11 19:41:56)

Ну, Элен была хороша собой, в красивом платье, с огненно-оранжевым пером на голове. Но очень уж какая-то гудючая, однообразная, негибкая. Хотя голоса вроде много...

Гран мерси! Черт, меня с работы уволят... Мне нужно выносы писать к выставке "Европалия", а я тут рецензии читаю... А интересно как... Витт, ты обязательно расскажи о впечатлениях сегодня, ладно? М-да, общий тон у публикаций сдержанный, конечно... Но в общем все похоже на действительность пишут.